Арендт не нравилось, когда ее называли философом. В единственном большом телевизионном интервью, взятом у нее в 1964 году немецким журналистом Гюнтером Гаусом, она решительно заявила: "Я не принадлежу к кругу философов и не думаю, что принята в этот круг. Моя профессия, если о таковой вообще можно говорить, – это политическая теория… Я хочу рассматривать политику глазами, незамутненными философией".

Однако в юности она думала иначе. Детство Арендт прошло в Кёнигсберге – городе Иммануила Канта, с работами которого она познакомилась уже в 14 лет. Сразу после этого Арендт решила, что посвятит свою жизнь философии. Образование она получила в лучших университетах Германии: в Марбургском, Фрайбургском и Гейдельбергском. В Марбурге у нее случился роман с собственным профессором – выдающимся немецким философом Мартином Хайдеггером. Ей было 18, ему – 35. Эти отношения были обречены с самого начала. Судя по переписке, Хайдеггер обожал нравоучения и вел себя по отношению к своей юной возлюбленной весьма покровительственно: например, он советовал ей "отступить от пути ужасающего одиночества, которое влечет за собой академическая наука и которое под силу вынести только мужчине", и сосредоточиться на том, чтобы "стать женщиной, которая дарит счастье".

В Гейдельберге ее учителем стал Карл Ясперс – не менее прославленный философ, под руководством которого она защитила диссертацию по трудам Блаженного Августина. В начале 30-х, за несколько лет до прихода к власти национал-социалистов, у Арендт впервые появились мысли об эмиграции: "У меня не было намерения болтаться в Германии в качестве гражданина второго сорта. Я предполагала, что дела будут идти все хуже и хуже". Одним из самых болезненных ударов стала новость о вступлении Хайдеггера в НСДАП, хотя той дружбе, в которую перерос их роман, это в итоге не помешало. Арендт и Хайдеггер возобновили общение после войны и продолжали его до конца жизни, а их почти полувековая переписка, опубликованная в конце 90-х, является интереснейшим документом эпохи.

Показать изображение крупным планом

Закрыть

В 1933 году ее арестовали на восемь дней за сбор свидетельств о бытовом антисемитизме. После этого Арендт уехала из Германии во Францию. В 1940-м, вскоре после захвата страны, ее отправили в Гюрс – крупнейший французский концлагерь для интернированных евреев, политических беженцев и военнопленных. Оттуда Арендт и ее мужу, философу Генриху Блюхеру, удалось бежать в Америку.

Всего через шесть лет после окончания Второй мировой вышел ее первый большой политический труд – "Истоки тоталитаризма". В этой книге она подробно анализирует причины зарождения двух тоталитарных режимов – нацистской Германии и сталинского Советского Союза, а также разбирается с "еврейским вопросом", объясняя, почему именно евреи стали главными жертвами новой системы. Исследовательница приходит к выводу, что тоталитаризм – это не вариант абсолютной монархии, знакомой по предыдущим историческим эпохам, и не тирания, где сопротивление подавляется. Это абсолютно уникальное явление XX века. "Авторитаризм в любой форме всегда стесняет или ограничивает свободу, но никогда не отменяет ее, – писала Арендт. – Тоталитарное же господство нацелено на упразднение свободы, даже на уничтожение человеческой спонтанности вообще, а отнюдь не на ограничение свободы, сколь бы тираническим оно ни было".

Рукопись была закончена еще раньше – в 1949 году, то есть до того, как исследователям стали полностью доступны все материалы Нюрнбергского трибунала и уж точно задолго до того, как в СССР был запущен процесс десталинизации, также сделавший достоянием общественности многие скрывавшиеся ранее преступления режима. Позже книга была дополнена с учетом новых свидетельств и документов, однако концепция, выстроенная Арендт, по-прежнему выглядела логичной и стройной.

В 1961-м Ханна Арендт отправилась в Израиль, чтобы освещать для журнала The New Yorker процесс над "архитектором Холокоста" Адольфом Эйхманом – человеком, который отвечал за "окончательное решение еврейского вопроса". Ее подробные аналитические репортажи стали основой для книги, в названии которой заключена самая известная цитата Арендт – "Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме".

Обвинители и журналисты рисовали пойманного в Аргентине гестаповца монстром и чудовищем, но Арендт, наблюдавшая за процессом как философ и политический мыслитель, пришла к совершенно другим – и для многих парадоксальным – выводам. Она последовательно разрушала образ Эйхмана как безжалостного убийцы: по ее мнению, с точки зрения личных качеств он "не был плохим человеком". Более того – он даже не был фанатичным антисемитом. "Проблема с Эйхманом заключалась именно в том, что таких, как он, было много, и многие не были ни извращенцами, ни садистами — они были и есть ужасно и ужасающе нормальными".

Главным преступлением бюрократа Эйхмана, с точки зрения Арендт, был его отказ от использования разума: "Чем дольше вы его слушали, тем становилось более понятным, что его неспособность выразить свою мысль напрямую связана с его неспособностью мыслить, а именно неспособностью оценивать ситуацию с иной, отличной от собственной точки зрения".

И статьи, и последовавшая за ними книга вызвали бурю возмущения, особенно со стороны Израиля. Негодование вызвал не представленный Арендт образ Эйхмана, а ее публичная критика юденратов – органов еврейского самоуправления, существовавших в Третьем Рейхе и активно сотрудничавших с властями. Известно, что после этого она получала письма с угрозами, но свою позицию так и не поменяла.

Наследие Ханны Арендт не сводится к одному тезису о "банальности зла", на самом деле оно огромно: это более 450 работ, посвященных самым разным темам. В XXI веке она стала еще популярнее, чем при жизни. Нынешние философы постоянно полемизируют с ее теориями и концепциями, опровергают их и заново подтверждают, что, конечно, говорит о силе трудов Арендт, а не об их слабости. Мало какой мыслитель из прошлого столетия может похвастаться таким интересом со стороны современного научного сообщества и современных читателей (а книги Арендт, написанные живым и доступным языком, продолжают издаваться неплохими тиражами).

Самой значительной ее работой должна была стать начатая в 70-е годы "Жизнь ума" – исследование, по задумке автора состоявшее из трех томов: "Мышление", "Воление" и "Суждение". Арендт успела закончить первые два. 4 декабря 1975 года она вставила в пишущую машинку новый лист, напечатала заглавие ("Суждение") и эпиграф и в ту же ночь ушла из жизни.

В Германии ее имя носят институт исследования тоталитаризма, премия для политических мыслителей, а также улицы в нескольких городах, включая Берлин, и площадь в Ганновере. В 2013 году на экраны вышла биографическая драма Маргарете фон Тротта "Ханна Арендт", в которой главную роль исполнила актриса Барбара Зукова. Сама Арендт после войны не раз возвращалась в Германию. Она признавалась, что после многих лет в эмиграции чувствует дистанцию и некоторое отчуждение, но по-прежнему радуется звучанию немецкого языка. "Язык значит для меня очень много, – говорила она. – Я не хотела его терять, я сознательно его сохранила. Я всегда думала: "Ведь это же не немецкий язык сошел с ума".

Ксения Реутова